Публикации / Это интересно и полезно

Именно Любовь правит миром, но не любовь к себе

18.10.2015 2

Семен Винокур

В 1999 году приехал я в Питер на премьеру моего фильма «Точка в сердце».
Потянуло меня в Колпино, там все-таки приличный кусок жизни прошел.
Приехал, дом на Павловской узнал сразу, но никакой ностальгии не испытал.
На втором этаже, там, где мы жили, торчали в горшке засохшие цветы.
Дверь подъезда оказалась железной, под кодом, не войти.
Подумал – не судьба, ну и не надо.
И тут слышу крик – Сеня!
Поворачиваюсь, Полина Борисовна.
– Полина Борисовна! – обнимаю ее… и ностальгия возвращается.
Наша соседка, одинокая учительница, которая в нас сразу почувствовала своих, только мы въехали в этот дом, очень состарившаяся Полина Борисовна, вытирала слезу, не отпускала меня, и так голову прижала к моему плечу, прямо, как с фронта встречала. Мы не виделись 9 лет.

И вот, сидим мы у нее в коммуналке, на стенах вместо обоев выпускные фотографии классов, и мы говорим, и говорим…
И выясняется, что она уже 5 лет на пенсии, что живет воспоминаниями, потому что действительностью жить не хочется.
Что приходят ученики иногда, но очень иногда.
Что дочь ее уехала в Москву с мужем и не звонит…
– Потому что не было у меня на нее времени совсем, – говорит Полина Борисовна, – все время в школе, в школе… пропустила дочку.
– А что, Паша, – спрашиваю?
– Какой Паша? – отвечает, и вдруг смотрит куда-то в сторону.
– Ну, ваш этот, вундеркинд, эта ваша гордость, который у вас тут с утра до вечера пропадал, вы ему еще котлеты делали такие вкусные, мне иногда перепадало…
– Ах, Паша?..
– Да, Паша, я его еще по вашей просьбе на съемки брал, что с ним?
– Он в порядке.
– Вы говорили, что он-то точно прославит школу и вас, потому что он - талант.
– У меня к чаю есть сушки, ты, наверное, давно сушки не ел…
– Вы еще в пример его перед всем классом ставили, хотели, чтобы все такими были… Это он мне сам рассказывал.
– Он талант, да, – говорит Полина Борисовна и вдруг опускает глаза. – Но я не хочу о нем говорить, Сеня.
– Ну не хотите, поменяем тему, – я уже волнуюсь, вижу, не тот вопрос задал…
– Он банк открыл.
– Ах, вот как!
– Да, он банк открыл большой и очень процветал.

– Все-таки прославился, как вы и предполагали…
– И я тоже в его банк деньги положила. Он мне сказал: «Не волнуйтесь, Полина Борисовна, вы же мне как мама». И так лежали они… и я не волновалась… все мои деньги.
– Так-так, – я уже начал понимать что-то…
– Только три месяца назад банк сгорел, – говорит Полина
Борисовна. - Обанкротился.
– Деньги вернул? – спросил я и, наверно, слишком резко спросил.
– Нет, – тихо ответила.
– Но вернет? – спрашиваю.
– Не знаю.
– А он что говорит?
– Он говорит, что все деньги сгорели.
– Все?
– Все, до копейки.
– Вы давно с ним говорили?
– Неделю назад, мне как раз пенсию задержали…
– У вас есть его телефон?
– Не надо, Сеня, это все равно ничего не даст.
– Дайте мне его телефон, пожалуйста, я просто с ним поговорю…
– Он мне все объяснил…
– Я хочу с ним поговорить, Полина Борисовна, не волнуйтесь, все будет пристойно.
– Нет, Сеня, ну о чем мы говорим?!.. Мы может быть, с тобой в последний раз встречаемся, а о чем говорим?!
– Я вас очень прошу, Полина Борисовна, дайте мне его телефон… Ну, что я ему сделаю …
Она встала, взяла с полки надорванную телефонную книгу и показала мне телефон.
Я сказал: «Он со мной говорить не будет, попросите вы его к телефону».
Она позвонила. Ответила секретарша. Тут же соединила с Павлом Константиновичем.
– Скажите, что просите вас принять, – шепнул я.
Она сказала.
И Паша на удивление быстро согласился. Даже спросил ее о здоровье…
Она положила трубку и сказала с надеждой: «Мне кажется, Сеня, он хороший человек. Он так со мной сейчас говорил, что мне кажется, что он мне деньги вернет…»
Завтра в 11-00 мы были у стеклянных дверей зеркального здания.
По вывеске, это уже не был банк, это было финансовое управление…
Поднялись на восьмой этаж, прошли по стеклянным полам, я впервые такое видел – под стеклом плавали рыбки…
Перед нами открыли двери, нас усадили, угостили, не заставили ждать.
Он появился.
Он полысел, но взгляд был такой же, по-детски открытый.
Он даже обнял и Полину Борисовну и меня. Сказал мне: «Я очень рад, что вы приехали, Семен Матвеевич».
Потом сел и произнес очень тепло: «Слушаю вас внимательно».
Я сказал сразу: «Здесь какое-то недоразумение, Паша».
Клянусь вам, я был уверен, что, выслушав меня, он ответит: «Конечно же, меня не правильно поняли, я верну все деньги…» (Вернее, мне так хотелось, чтобы он это ответил!) Но после моего пояснения, он сказал
– Банк обанкротился. Такое бывает.
– Но деньги ты вернешь? – спрашиваю.
– Ну как же я их верну? – говорит. – Полина Борисовна, дорогая моя, я же вам все объяснил…
И вдруг, Полина Борисовна встает и говорит
– Извини, Паша, – и столько смущения в голосе. – Это Сеня приехал, он подумал… мы пойдем…
Откуда это в нас, ну, откуда?! Это я уже сейчас по ходу написания истории разогреваюсь. Ну, откуда, эта покорность перед вот таким, откровенным, не прикрытым бандитизмом… Откуда?! Я увидел ее, испуганную, одинокую, такую беззащитную перед всем этим. И я сказал ей: «На секундочку, Полина Борисовна», и так потихоньку вывел ее из комнаты.
Повернулся к Паше, а он смотрит на меня, словно не понимает, в чем дело.
Я ему говорю
– Она же тебе все свои сбережения отдала.
Он мне:
– Банк сегодня, – это очень рискованное дело.
Я ему:
– Ты знаешь, какая у нее пенсия?
– Увы-увы, – говорит.
– Ты же настоящий бандит, – говорю.
– Не советую, – говорит.
– Отдай ей деньги.
– Не могу.
– Отдай, что тебе эти ее деньги. У вас тут рыбы под полами плавают, - сказал я, и вдруг у меня мелькнула мысль, я понял, как с ним надо говорить
– Дай по черному, - говорю
– Нельзя.
– Никто не узнает.
– Узнают.
– Но она же - с голода умрет.
– Меня бесполезно брать на жалость…
– Паша, ты что, с ума сошел, ты же для нее, как сын был! Ты же у нее с утра до вечера котлеты ел! Такого не может быть, Паша…
Я действительно не понимал, клянусь, у меня не вмещалось ни в башке, ни в сердце, что он, Паша, может так отнестись к Полине Борисовне.
И ведь все было не логично. Он же денежный мешок, это видно сразу, что ему стоит отдать деньги, это ведь копейки для него!
Но он был несгибаем. Смотрел на меня с такой очень мягкой ухмылкой и хлопал глазами.
Я развел руками.
- Ты поддонок, Паша, - сказал я.
Тогда он встал и вежливо ответил
– Наш разговор закончен, Семен Матвеевич. Всего вам хорошего!
Я вышел из здания.
Понимая, что все было зря.
Выпрямился, боялся, что меня таким, увидит Полина Борисовна.
Но она ждала меня через дорогу, на скамейке, у автобусной остановки.
И на счастье, не смотрела в мою сторону, а так задумчиво разглядывала свои руки.
Было все, как в кино, было ветрено, пустынно, скрипели деревья, и летела над асфальтом пыль и всякий мусор.

Полина Борисовна казалась мне еще более одинокой.
Я подошел, улыбнулся ей.
Она меня ни о чем не спрашивала.
И я ничего не говорил.

Вечером друзья собирались в доме кино, я не пошел, позвонил, что не могу прийти, они страшно удивились. Но я ведь уезжал назавтра, не мог оставить Полину Борисовну одну в этот вечер.
И мы очень хорошо поговорили!
Я рассказал ей, что занимаюсь каббалой. Сказал, что вот именно этим каббала и занимается, – строит отношения между людьми. Учит подниматься над эго. Чтобы оставались Людьми в любых обстоятельствах. Она слушала меня внимательно. Я рассказал ей о своих друзьях, о том, что счастлив. Она очень радовалась.
Вспомнили былые денечки. А потом она говорит
– Не так мне надо было жить, Сеня.
Я сказал, - Давайте о прошлом не говорить, Полина Борисовна, все, что было, было правильно.
– Нет, неправильно, - отвечает, - Ведь я помню, как разминала им мозги, чтобы были уверенны в себе, чтобы в любой вуз могли пройти. И действительно, о них всегда говорили: «Это ученики Полины Борисовны, они все образованные…» Но это неправильно, Сеня. – Она говорила тихо, но очень внятно. – Это неправильно. Потому что всё должно ложиться на доброе сердце, а не на развитые мозги, ты понимаешь. И это не потому, что он со мной так, я не о себе, Сеня
– Понимаю, – сказал я, – очень хорошо вас понимаю.
– А я не думала так. И сама ими гордилась, и собой тоже гордилась, чего скрывать… Математиков растила. Вот они и выросли… математиками.
Полина Борисовна замолчала, потом сказала
– У него ведь, Сеня, сердце каменное.
И добавила, - Их ведь, Сеня, миллионы таких!.. И это мы их такими вырастили.

Что я ей мог сказать?! Что полностью с ней согласен?! Что это тоже главный постулат каббалы, - прежде всего, - воспитание Человека, а уж потом вкладывай в него все, что хочешь. Но в Человека! Понимающего, что мы все взаимосвязаны, что мы не можем быть волками друг к другу… Понимающего, что именно Любовь правит миром, но не любовь к себе.
Я кивал головой, слушал, и молчал. Не хотел подливать масла в огонь.
Подливал ликера.

В этот вечер Полина Борисовна была грустна.
Не удалось мне вывести ее из этого состояния, как не старался.
Для нее это был, словно вечер судного дня.
Я понимал, что она должна выговориться.

Потом пошли прогуляться…
Когда выходили, я ненароком оставил на столе 500 долларов, то, что у меня было… Знал, что она не возьмет, если открыто предложить, решил ее обмануть…

Назавтра я улетал.
Уже проходил контроль, как вдруг появилась она.
Подбежала ко мне, обняла и вернула деньги.
Сказала: «Этого не делай больше, мой дорогой Сеня. И Нине передай мой самый теплый привет. Живите там с миром».
Мы поцеловались, и я начал уходить.

Мы потом несколько раз говорили по телефону. Я даже, по ее просьбе, переслал ей три книги по каббале. Ей очень понравилось «Постижение Высших миров». Просил моих друзей в Питере помогать ей во всем. Они мне честно отзванивали и сообщали, что от денег она категорически отказывается. Максимум на что соглашалась, чтобы завозили ей продукты. Но деньги отдавала сразу.

Где-то через два года, ее дом расселили. Какой-то очередной «математик», сделал из этого дома офис. Правда, в обмен, она получила отдельную квартирку, была довольна.

Да, самое интересное, она мне сказала, что Паша через неделю вернул ей деньги.
Сегодня я думаю, что она сказала это, чтобы меня успокоить.

Но выяснить это уже не у кого.